Фото Любовь Алазанкина
Не молчи, не молчи, скажи что-нибудь! ЧТО УГОДНО!
Обычно я весьма словоохотлива, но в тот момент мечтала исчезнуть, замерев, как ящерица среди трав и песка, но мне в тот момент было решительно негде затеряться.
В просторной столовой американского кампуса было солнечно. Напротив стоял парень с превосходной шевелюрой и вопросительно переводил взгляд с подмякших вафель на меня.
Одна вафля с отломанным уголком лежала и на моей тарелке, в конце концов, я в Америке, а это типичный американский завтрак. Я как раз собиралась полить её кленовым сиропом до того, как он подошёл.
Шла вторая неделя нашей студенческой программы в Бард-Колледж. Мой первый визит в Америку. Было лето, было жарко, было классно. А тут еще задорный красавец с ореховыми глазами и волосами в которые так и хочется запустить руки, не говоря об остальном. Я не смогла выдавить из себя ни слова. Он приподнял брови и засмеялся, поняв, что ждать ответа (он интересовался, как вафли) бесполезно.
— Morning! — произнес он, одарив меня еще одной широкой улыбкой и был таков.
Безошибочное чувство, когда человек меня привлекает, я ценю на вес золота. Иррациональность и внезапность этого первого узнавания меня потрясает. Порой люди красивы или считаются таковыми, но когда срабатывает этот внутренний сигнал «избирательного сродства», это на удивление мало важно.
Привлекший подобным образом человек имеет все шансы стать любовником/наставником/другом/таинственным незнакомцем, с которым вы будете переглядываться десять дней в курортном городке, не предпринимая никаких попыток к сближению.
Моментальная физическая реакция на другого — самое прямое знание, какое только можно получить. Мурашки, искры, желание взглянуть в эту сторону ещё один раз… Это GPS в действии. Если вам предоставился такой случай, и тело реагирует энергией, не стоит его игнорировать.
Однако, романтическая жизнь никогда не входила в топ-пять моих приоритетов, и здесь мои экспертизы довольно посредственны, потому я расскажу о том, что нахожу не менее сексуальным и будоражащим, — о желанных возможностях самореализации, от которых мы отворачиваемся.
Если при виде чего-то, на что откликается душа, тело, синапсы, вместо воодушевления и действия, в вас по полной включаются тормоза и вы замираете, совершенно не понимая, что делать, почему это происходит и к чему приведет, то эта статья для вас.
Оглядываясь на тот славный август на Гудзоне, легко назвать причину, по которой я не проронила ни слова с мистером Чудесная Шевелюра. Не могу сказать, что в 20 я была зажата, скована в языке или вовсе ошалела от того факта, что впервые нахожусь на континенте своих фантазий.
Проблема была в том, что я понятия не имела, чем буду заниматься в жизни.
Постыдный секрет, который я старалась спрятать за разговорами о том, что буду заниматься критикой, теорией культуры и прочими интересными вещами.
Долгое время я жила с убеждением, что отсутствие ответа на вопрос «чем ты собираешься заниматься?», являлся легитимным поводом для самоустранения для меня одной. Потом один друг рассказал мне историю о девушке, которую встретил больше 40 лет назад. Когда я увидел её в трамвае, это было как электрический разряд.
Позже их познакомили на вечеринке, но он не стал продолжать контакт потому, что, подобно Фрэнсис «ничем таким не занимался», не знал толком, что он мог ей предложить. Чем старше я становлюсь, тем больше подобных историй слышу.
То же случилось со мной: пока я не знаю, что писать на визитке, я не заслуживаю сексуальных нью-йоркских парней с отличной прической, диалога с преподавателем, или приглашения на кофе от человека, которым восхищаюсь. Все это не должно происходить, пока я не определюсь, в противном случае — нужно немедленно это отринуть.
Таков феномен пустующей визитной карточки. Думаю, я поступила в магистратуру на 90% из-за того, чтобы утвердиться в социальном статусе. Чтобы больше не быть человеком, представляя которого и сказать было нечего, кроме: «Это Стефания, она… ээээ… несколько лет назад изучала американскую литературу».
Проблема была в том, что моё чувство ценности и самоуважения измерялось профессионально. Что может предложить человек без основного рода занятий?
Честно говоря, до фига всего. Но скажи мне тогда кто-нибудь: «твоя ценность не равна профессии, не равна социальной роли, не равна доходу», я бы едва ли поверила.
Однако, именно противоположные убеждения обрекли меня на депрессию и глубочайшую неудовлетворенность. Что имел в виду Уитмен, писавший «Я готов подавить в себе все, что угодно, только не свою многоликость» как не то, что нужно оставить себе пространство множественных маневров и переизобретений?
Если самый дивный гений, когда-либо учившийся на школьных скамейках, не имеет через год после учебного курса порядочного места в Бостоне или в Нью-Йорке, то и приятелям его, и ему самому уже чудится, что следует опустить крылья и горевать во всю остальную жизнь.
— Ральф Уолдо Эмерсон
Что ж, «порядочные места» не для всех одинаково заманчивы. Но предположу, что в каждом есть тяга к определенности, и многие из нас даже не рискуют попробовать новое дело по той же причине, по какой я не познакомилась с красавцем из Бард-Коллежда.
У нас есть готовые представления о том, каким надо быть, чтобы соответствовать таким-то должностям и таким-то местам, какие люди подходят, какие — нет.
Я знаю, что надо быть пробивным/подкованным в маркетинге/сверхобщительным, чтобы стать A,B,C… Поэтому мне не светит.
Если у вас до сих пор это в голове, вы ходите вокруг, уговариваете себя не делать то, что хочется и прячетесь под кучей таких вот паршивых самооправданий, довольно. Предлагаю альтернативный способ на это взглянуть.
Резюме предполагает, что вы должны кому-то подходить. Я знаю, потому что в свое время мастерски переписывала свое на все лады, лишь бы угодить взыскательному работодателю.
Но чудовищной ошибкой было строить на этом все. В реальном мире срабатывает встреча места и человека, о чем я уже писала. Не человек должен подгонять себя под рамки профессии, а профессия приобретает новый оттенок, потому что в нем появляется этот странный, немыслимый, потрясающе новый человек.
Вот я всегда удивлялась тому, как человек, пишущий как Шкловский, мог оказаться в кружке формалистов. Он как будто сплавляется на плоту по бурной реке, читает лекции и рассказывает анекдоты. А меж тем, ОПОЯЗ без него уже не представить!
Мамардашвили говорил, что в мире всем есть место, и оно всегда ожидает. Кажется, теперь я понимаю, о чем он. Усредненные лекала профессиональных ниш существуют для нашего удобства, а не для того, чтобы мы вгоняли себя в невроз оцепенения, сверяясь по тому, чего у нас нет.
Выученные паттерны служат своей функции — иначе пришлось бы каждый раз заново учиться писать или держать ложку в руках. Но гении, прокладывающие новые пути, пренебрегают данностями, и это то немногое, чему можно у них научиться.
В отсутствие заветной визитки, которой можно тыкать в лицо всякого, кто будет гадать, интересная ли я персона или так себе, сегодня я создаю себя, ввязываясь в дела и выдумывая проекты со страстью, потому что страстность мне свойственна.
Только то, что делается с наслаждением и азартом, может стать источником счастья для других.
Д.Л. Быков
Главная причина, почему мы придерживаем себя от желанного опыта, состоит в том, что мы боимся провала. Мы боимся, что нас развернут. Боимся, что нам дадут знать, что мы на самом деле попусту тратим время.
Ведь мы измеряем свои способности тем, что о нас говорят! Как глупо! И как бы мне хотелось сказать, что не приходилось на это покупаться. Увы. Мне доводилось ставить свою самооценку в полную зависимость от оценки другого, и, не получив от него подтверждения, верить в свою ничтожность. Ставить на оценки учителей, друзей, рандомной кучи незнакомцев.
Да и сейчас не так я крута, чтобы вовсе не зависеть от фидбека. Зато теперь у меня в кармане есть несколько очень показательных историй, которые навечно отучили меня думать, что «мир знает лучше, кто я и что должна делать», и мне не терпится ими поделиться.
Миф первый: нужно довериться старшим
С юности веришь в существование героев-исполинов, которые сильнее и умнее тебя и давно во всем разобрались.
Вера эта характерна даже для выдающихся людей, Пушкин и тот считал, что где-то есть другие, правильные, настоящие люди. Обращаться к менторам, учителям, родителям в вопросах, которыми они занимаются, — отличная идея. Но спрашивать их о том, как они оценивают ваши потенции, не стоит.
Похвалы в свой адрес я всегда воспринимала, как аванс доверия, который необходимо срочно оправдать. А слыша сдержанную оценку, тут же отсекала от себя мысль о том, чтобы даже попробовать. Учитесь на моих ошибках.
Собирать статистику о том, на что, по общему суждению, вы способны, а потом жить в этой ограниченной нише, последнее дело. Как бы умны, проницательны, профессиональны ни были люди, которых вы цените, никогда не просите их указать вам путь. Рецепты из чужих рук не работают, пока не выверены собственной правдой.
Именно это случилось с Томасом Вулфом.
Моя первая пьеса была поставлена на семинаре в университете, и хотя при чтении на семинаре она выглядела неплохо, постановка ознаменовалась полным и кошмарным провалом. Все сочли её неудачной, и очень многие не преминули сообщить мне об этом. Я оказался в отчаянном положении.
Мне казалось, что рушится вся моя жизнь, — и в таком настроении я решил побеседовать с человеком, на честность, ум, и проницательность которого я всецело полагался. Я спросил у него, что он думает о моих творческих способностях и смогу ли я, на его взгляд, добиться успеха в том, что казалось мне самым важным в жизни.
Сначала, по доброте душевной, он попытался уйти от ответа, но затем сказал мне напрямик, что, по его мнению, я не стану писателем, что у меня не творческий, а скорее аналитический склад ума и что он посоветовал бы мне заняться научно-исследовательской работой в университете, чтобы защитить диссертацию и стать преподавателем.
Теперь я понимаю, что говорил он откровенно, основываясь на своих искренних убеждениях. Возможно, время еще подтвердит его правоту, но я пока не склонен с ним соглашаться. Я никогда не забуду, в какой немыслимый ужас и отчаяние повергли меня его слова.
Миф второй: провал означает конец
Я имею в виду конец не только этой конкретной затеи, но и любой другой. Как будто если вы провалились в одном начинании, это автоматически означает, что не способны ни на что иное. Долой установку на данность! Провал означает, что мы заняты не тем, и пора освободить место для чего-то лучшего. Вот как это было у Джоан К. Роулинг.
В конце концов, все мы должны определить для себя, что же такое провал, однако окружающий мир всегда с удовольствием вам с этим поможет, если вы ему позволите. Думаю, справедливо будет сказать, что через семь лет после моего окончания университета, я, по любым общепринятым представлениям, испытала грандиозный провал.
Мой неприлично короткий брак рухнул, я была безработной матерью-одиночкой и обеднела настолько, насколько это вообще возможно в современной Британии – если не говорить о бездомных. И родительские, и мои собственные опасения воплотились в жизнь – я оказалась полной неудачницей, по всем стандартам.
Так почему же я рассказываю о преимуществах провала? Просто потому, что провал избавляет от всего наносного. Я прекратила притворяться, что я – не то, что я есть на самом деле, и сосредоточила все свои силы на завершении единственного дела, которое имело для меня значение. <…>
Невозможно жить, не терпя неудач ни в чем, если только вы не живете так осмотрительно, словно и не живете вовсе, а это само по себе провал. <…>
Если бы у меня была машина времени или хроноворот, я бы сказала себе двадцатиоднолетней, что жизнь – это не перечень достижений и приобретений. Ваша профессия, ваш послужной список – еще не вся ваша жизнь, хотя вам могут встретиться люди моего возраста и старше, которые не видят разницы. Жизнь сложна, запутанна и не поддается абсолютному контролю; если у вас хватит скромности принять этот факт, вы сможете пережить превратности судьбы.
Дж. К. Роулинг, Напутственная речь к выпускникам Гарварда, 2008
Миф третий: у меня нет того, что нужно
Все мы помним «Ла-ла-лэнд», тот самый перелом истории, когда героине Эммы Стоун кажется, что она тратит время зря в попытках стать актрисой, и она возвращается к родителям. И вот беда — у большинства людей нет под рукой Райана Гослинга, который станет уговаривать нас продолжать.
Представьте себе день, когда профили ваших соцсетей затопят тысячи входящих сообщений: «Пожалуйста, заведи блог! Прошу, напишите книгу! Сделайте такой-то проект! Давай, мы хотим ещё!»… Не очень реалистично звучит.
Потому и в те дни, когда совсем опускаются руки, и я думаю: «Кого я обманываю? Столько усилий и никакого прогресса», я нахожу в себе силу вспомнить, что, пусть и без вау-эффектов, но я занимаюсь тем, что мне нравится, тем, для чего я создана. Ярчайший пример того, как вести дела, когда реальность говорит тебе «ты не можешь» дает Кейси Нейстет.
Люди вокруг меня нередко гадают, куда им пойти, пытаясь оценить из головы — каким человеком нужно быть, чтобы работать в этой сфере, или делать это дело. Ум перебирает знакомые примеры и варианты, выдает некое среднее арифметическое и угадайте, что? Сравнение всегда не в их пользу. Всегда оказывается ключевое качество или два, или десять, которые у них якобы отсутствуют.
Я сказала, что окружающие не знают, на что вы способны, и это правда. И вы пока тоже не знаете. Единственный способ узнать — это делать. Общие лекала нужны для того, чтобы прикинуть — интересен ли вам этот мир, эта затея в целом, а не для того, чтобы лихорадочно себя под него укомплектовывать.
Звездный американский блогер и автор бестселлера Марк Мэнсон в интервью как-то сказал, что десять лет (!) между двадцатью и тридцатью провел, готовясь к карьере рок-звезды, и недоумевая, почему же ничего не выходит.
В какой-то момент его терпение лопнуло, и он спросил себя «какого черта?». Пришлось признать, что ему нравилась идея быть рок-звездой, ему нравится представлять себя на сцене, перед ликующей толпой. Но ему НЕ нравилось 1) писать музыку, 2) репетировать, 3) записываться в студии, 4) устраивать концерты. То есть НИЧЕГО из того, что делают музыканты-профессионалы. Эта реальная работа не была его работой.
При этом ему не лень было до пяти утра строчить полотна комментариев, и он стал тем, кем стал, в качестве побочного результата своей увлеченности.
С моей академической стезей было то же самое. Я пыталась убедить себя, что я создана для этой работы, и что по-своему здорово и расставлять сноски, и раскапывать источники, и вести кропотливую, ювелирную работу, выясняя, кто и что написал до этого. Но на деле из всех составляющих мне нравилось — говорить с людьми, выступать на публику и писать тексты.
Чувствуете, к чему я? Среди всех классных профессий, которые можно поместить на визитную карточку, есть те, которые включают в себя и задействуют процессы, от которых вы естественным образом получаете удовольствие и те, в которых этого нет.
Не слушайте никого и всегда выбирайте первые.
Поделитесь своим опытом, влияет ли на ваши творческие амбиции оценка и мнение окружающих? Кажется ли вам, что у вас не достает каких-то качеств, чтобы заниматься делом своей мечты?
Eсли этот пост оказался полезен, поделитесь с друзьями, нажав одну из кнопок соц. сетей, я буду просто в восторге!
