В 27 Уильям Джеймс решил, что c него хватит.
На дворе 1869 год. Он получает степень по медицине, к которой давно охладел. Он страдает от нескольких тяжелых болезней, непонимание своего места в мире зашкаливает. А тут ещё младший брат Генри оказался литературным гением…
Уильям Джеймс известен как крупнейший мыслитель своей эпохи и отец-основатель современной психологии. Выходец из интеллектуальной элиты, он получил доступ к лучшему образованию, путешествиям и возможностям, о которых другие могли только мечтать, но это не помешало ему оказаться в рядах размазанных по стенке кризисом четверти жизни.
История его невроза напомнила мне мою собственную. Страх бесполезности висел над ним всегда. В 16 он пишет в дневнике, что готов стать кем угодно, чтобы служить обществу. Под «кем угодно» он имеет в виду дело, которое:
a) задействует и разовьет его сильные стороны и природные таланты;
б) не наскучит на протяжении всей жизни;
в) будет прилично оплачиваться;
г) даст ему духовную опору и ощущение смысла;
д) принесет уважение современников и, вероятно, прославит в веках.
Понятно, почему Уильям колебался, не в силах выбрать между медициной и живописью и продолжал спрашивать себя, тем ли он занят.
Почти 150 лет спустя к вопросу дела жизни подошла я. С аналогичным списком требований. Понятно, что из этого вышло. Не у всех пресловутое дело жизни получает статус Святого Грааля, Голубого цветка и Темной Башни, его может заменить любовь, идеальное тело, желание спасти человечество.
Первая проблема всех умников в том, что они знают, как надо.
Вторая проблема умников в том, что они знают, что знают. Они учатся годами, они уверены в своей способности ясно увидеть ситуацию и дать ей объективную оценку. Именно это случилось с Джеймсом и со мной.
Вспомните зеркало тролля из сказки Андерсона, в котором «все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей — уродами». Уроды-то ладно, но вареный шпинат — это уже не шутки.
Мечтать по-крупному, целиться высоко, не сдаваться, пока не добьешься своего — эти убеждения вели меня к горным пикам моей судьбы. Но они же завели на край пропасти. То, что является лекарством в правильной дозировке, в неограниченной может и убить. Таким стал для меня критический ум, который годами помогал развиваться.
Крайняя форма передоза критическим началом известна как перфекционизм. Сначала я, подобно всякому, использовала его, чтобы находить то, что не работает, исследовать и улучшать. Но в какой-то момент он начал заживо пожирать меня.
Человеку нравится, когда что-то у него получается на ура. Так уж мы устроены. Я быстро обнаружила, что невероятно хороша в том, чтобы определять, что не так. Я все знала все наперед, с лучшими намерениями готова была вылить ведро ледяной воды на голову любому мечтателю, ведь он лишь мелкая рыбешка в очень зарыбленной реке. А что, ведь это правда!
Чувствуете, к чему я веду? Человек превращается в функцию выявления недостатков. Требования списка не выполняются, и естественное следствие из этого — постоянная фрустрация и чувство глубокой неудовлетворенности.
Готова биться об заклад, что среди вас есть те, кто отказался от работы или интересной возможности, знакомства или творческого эксперимента, потому что посчитали, что на данный момент вы — полный отстой.
Мой преподаватель по философии, яркая и мудрая женщина, однажды обратила мое внимание на этимологию слова проблема. Это открытие меня потрясло. В первом значении проблема означает именно то, чего мы и ожидаем — «задача, требующая разрешения». Но это же слово означает «защита, барьер».
Проблема является тем, что оберегает, во что мы активно инвестируем. Любопытно, не так ли? С перфекционизмом это еще нагляднее: человек подседает на эту иглу, потому что быть скептичным, мрачным, цинично настроенным ужасно привлекательно. Этот имидж дает моментальное чувство превосходства над остальными. Только умничать так — дело совсем нехитрое.
Stupidity is finding what’s wrong with everything so you have no life.
— Tony Robbins
Мне пришлось выучить трудным путем, что для того, чтобы видеть гадости и вареный шпинат повсюду, не нужно упорство, не нужна смелость, не нужно особых усилий. Мне казалось, что это трезвость, но это была глупость. Я добровольно лишила себя полноценной картины реальности, натренировав свой ум видеть одно дурное.
Кроме того, я никогда не задумывалась, что перфекционист упускает из вида кое-что посущественнее хорошей погоды. Он гонится за исполнением желаний, за галочками напротив заветного списка, забывая факт, известный любому маркетологу — люди не хотят вещи и сервисы, они хотят чувствовать себя определенным образом.
В вопросе дела жизни, я искала определенного набора ощущений. Что это были за ощущения?
Во-первых, уверенности в мире. В деле жизни были определенность и направление, которых мне отчаянно не хватало с ранних лет. В университете я быстро поняла, что попадание в профсреду дает известные преимущества.
Можно было положиться на то, что принято хвалить, а что — ругать, куда ходить, чем интересоваться хотя бы в самых общих чертах. Профессиональное сообщество избавляло от необходимости с ноля решать, каким и зачем надо быть.
Во-вторых, я нуждалась в любви и признании. Мне казалось, что иметь дело жизни — необходимое условие, человек без него не в праве претендовать на любовь, дружбу и уважение.
В-третьих, мне казалось, что это даст мне источник постоянной уверенности в себе, ощущение собственного безграничного потенциала и роста.
Удар реальности обнажил истину, все эти ощущения не прилагались к наличию призвания по умолчанию. Приходилось считаться с неохватным количеством контр-примеров по каждому пункту. Люди с преотличнейшим делом жизни годами боролись с депрессией, люди без такового — процветали. Успех без удовлетворения — прямая дорога в ад на земле. Случай Робина Уильямса — тому свидетельство.
Человек ищет счастья не там, и жизнь его от этого становится трагедией. Внутри нас есть потребность в истинном счастье, которую простое осуществление желаний дать не может.
— БГ
Когда-то я считала, что почувствую себя лучше, когда у меня будет дело жизни/отличный доход/свой дом/чудесные отношения с телом и т.д. Но и когда удавалось поставить галочку в заветном списке, чувствовала я себя препогано.
Достигнув дна, Уильям Джеймс пришел к тому, что раз терять нечего, он просто ещё немного посмотрит, каково это — пожить с миром, который не терпит требований. Отказавшись от необходимости знать смысл и командовать парадом, наш герой внезапно расцвел. Вернулся в науку, стал писать философские сочинения с говорящими названиями вроде «Is Life Worth Living?» и счастливо женился.
Сквозь все его тексты красной нитью проходит вопрос, почему он так и не убил себя в 27. Почему я не убила себя в 26? Потому, что жизнь встряхнула меня и трясла до тех пор, пока я не увидела, что с миром все так. С моим видением все не так. Каю из сказки осколок залетел в глаз, а перфекционисты сами делают себе очки и пенсне из того же материала. Да такие, что прирастают к лицу.
Снять их — не означает превратиться в прекраснодушного идиота, который все хвалит. Это означает выработать навык делать то, что труднее, что требует духовной смелости, усилий, терпения. Джеймс выжил, потому что сменил фокус. Он направлял свою волю не на производство идеальных формул, как должно быть, а на веру в то, что все отзовется добром.
Вера как место приложения усилий, потрясающе, разве нет? Добро пожаловать в мир, где трахнутый путь в сто тысяч ли начинается не с первого шага, а с веры, что ты сможешь его сделать.
С этой веры начался мой расцвет, вместо «дела жизни» я получила несколько потрясающих дел, которые реализую и надеюсь свершить в дальнейшем. И когда я застреваю и не вижу выхода, я трачу силы не на поиск решения, а на веру в то, что дело разрулится. Иногда это происходит безо всякого моего активного участия.
Теперь я знаю: как партнер, жизнь отзывчива, интерактивна и готова к кооперации, но она не будет выполнять мои команды, потому что я не главная здесь. В моих силах лишь распахнуться к парадоксальному, многообразному опыту и сделать умение замечать красоту, доброту, все, что окей, своим приоритетом. А полюбоваться шпинатом всегда успеем.
Мне хотелось бы знать о вашем опыте — случалось ли, что голос вечного критика мешал вам начать что-то важное? Расскажите в комментариях!
Если этот пост оказался полезен, поделитесь с друзьями, нажав одну из кнопок соц. сетей ниже. Может, это даст новую перспективу кому-то, кто запутался в сетях перфекционизма!
