Коннекшн с Гертрудой Стайн в мой др год назад, 22.10.18
Я была так уверена, что моё присутствие поддерживает людей. Или хотя бы не делает хуже. Как я могла не видеть? Как могла не знать, насколько я противна?
I am a codependent nightmare.
Неудивительно, что он выбрал не общаться больше.
Да и кто бы не выбрал, если своей глухотой я умудряюсь угробить все добрые чувства, которые ко мне испытывают?
Я знала, что не надо об этом думать. Посреди ночи подобные мысли всегда представляются хуже, чем есть. Утром все будет казаться не таким мрачным. Но остановиться не могла. Я вспоминала каждую промашку, каждое не к месту сказанное слово, каждую непрямую коммуникацию, моё сердце леденело.
С другой стороны, мне не должно быть стыдно за себя только потому, что кто-то выбрал не продолжать общаться со мной. Разве я бы хотела отношений с человеком, которому это больше не нужно? Чтобы он терпел? Да ни за что. Стало быть, всё правильно. Люди должны держаться тех, с кем им хорошо. Просто я не отношусь к этой категории.
Со временем меня отпустит, я была в этом уверена.
Просто это время ещё не пришло.
Отношения заканчиваются, такое случается. Надо просто пережить все свои чувства, одно за другим — гнев, разочарование, горе от их перманентного отсутствия… Не скоро, но в конце концов, боль пройдёт, и останется благодарность за то, что этот человек вообще был.
I wasn’t there yet.
Друзей, которых встречаешь всего раз в жизни, встречаешь всего раз в жизни.
Год назад, осенью, я переживала опыт прекращения важных отношений. Не помню, когда именно я перестала ждать весточек, звонка или письма, наш контакт прервался без лишнего шума, но нельзя сказать, в какой конкретно момент это произошло. Я была в терапии, опиралась на опыт сепарации с другими важными людьми и в целом понимала, что происходит, и что будет нелегко. Но знание это никак не облегчало перманентности этого отсутствия, не защищало от мыслей о тысяче вещей, которые можно было не делать, не говорить, не писать.
Гоустинг. Я уже писала о том, что это за явление, и как я была on both giving and receiving ends of the experience. Но недавно я наткнулась на мем «If I disappear on you it’s out of self love». И сильно разозлилась.
Использование слов «забота о себе», «токсичность», «созависимость» и других понятий около-психологического словаря, может поддерживать эмоциональную нечестность, под которой я понимаю попытку рационализировать чувственную реальность.
Ночами, когда меня переполняла горечь, я не могла прекратить попыток ПОНЯТЬ. Что я сделала, почему так вышло. Пойми я, что бы это исправило? Да ничего. Но мой ум продолжал неистово искать ответов, потому что эта процедура сохранила бы мой мир понятным и управляемым. Если я сделала что-то не так, значит, над этим можно поработать. В следующий раз я не ошибусь.
Вот только это неправда. Не бывает безошибочных траекторий. Не бывает контроля над чужими решениями и отношением к себе. Да и боль не утихает просто по факту того, что мы поняли, как именно нас ранило.
Искать рационального объяснения — самый привычный способ справляться с тем, что с нами порвали, что мы стали не нужны.
Я думала об этом, читая книгу Джонатана Ван Несса «Over the Top». В ней он рассказывает о своём первом серьёзном увлечении, Фёдоре. В старшей школе Фёдор не идентифицировался как гей, и эти отношения были довольно двусмысленными изначально. More than friends, less than lovers, они стали довольно близки, хотя никогда — сексуально. Фёдор загоустил его после того, как одноклассники пустили слух, что они с Джонатаном — любовники.
«I can’t remember exactly how Fyodor told me we weren’t going to talk anymore. Maybe he didn’t even need to. I just understood that this was the new reality. … At the time it hurt me so deeply—it really turned me inside out. All these years later, looking back at the children we were, I realize that he never tried to hurt me. But he did».
— JVN
(«Я не помню точно, как Фёдор сказал мне, что мы больше не будем общаться. Может, ему даже не пришлось этого делать. Я просто понял, что такова новая реальность. … Тогда это ранило меня так сильно, меня словно вывернули наизнанку. Все эти годы спустя, я вижу, какими мы были детьми, и я понимаю, что он не пытался причинить мне боль. Но причинил».
— Джонатан Ван Несс)
Гоустинг оставляет раны, которые заживают долго.
Если вы читали мою первую статью, то знаете, что я была Фёдором.
Я загоустила своего бойфренда в старшей школе, навязав ему реальность, в которой вчера мы были главными людьми друг для друга, а на следующий день я не здороваюсь с ним, не говорю и даже не смотрю в его сторону. Я нашла в себе силы объясниться спустя два года, но этот мой номер на время заставил меня поверить, что я монстр, который не должен приближаться к людям за километр.
Я никогда не хотела бы такого повторять.
Могла ли я в 15 лет обладать сегодняшней эмоциональной зрелостью? Hell no!
Но есть кое-что, что я могу и должна сказать из своего сегодняшнего опыта. Есть СУЩЕСТВЕННАЯ разница между тем, чтобы не уметь замечать и коммуницировать свой дискомфорт в отношениях и любовью к себе.
Дисклеймер: речь не идёт об отношениях, где замешаны физическое или иное насилие, угроза жизни/здоровью/ментальному здоровью. Уход или побег из такого рода ситуации нельзя считать гоустингом, это спасение жизни.
Также нельзя считать гоустингом, когда с радаров пропадает малознакомый человек, с которым значимых отношений ещё не успело сложиться.
Я работаю с людьми больше двух лет и ни разу не встречала случая, где резкий разрыв отношений без объяснений был следствием уверенности, мира с собой, спокойствия и стояния в своей правде.
Мой внутренний процесс гоустинга выглядел скорее так: «Я не понимаю, что происходит. Мне страшно. Мне нужно, чтобы это прекратилось. БЕГИ-БЕГИ-БЕГИ!». Признать, что you feel like ghosting someone and don’t know why труднее, чем объяснить себе, что «расставил границы и избавился от токсичного влияния в своей жизни».
Западная культура, которая не поощряет мягкие, недостигаторские ценности, делает это с нами. Она приводит к тому, что мы непреднамеренно заставляем людей страдать больше, чем нужно. Просто потому что никто не научил нас оперировать вне крайностей «терпеть» и «сбегать». Не показал, что иногда не понимать своих чувств, ощущать дезориентацию, дискомфорт, совершенно нормально. Что такие ощущения не означают, что кто-то здесь — плохой и «токсичный». Признаться, я отказалась от использования любых дегуманизирующих терминов в адрес людей. Опыт отношений может быть токсичным, но не человек, человека сводить к моему ощущению — нелепость.
Как ветеран побегов могу вам сказать, эти отношения распространяются не только на романтические отношения, но и на семейные, на дружбы, на отношения с работой, на отношения с сетями. Когда я ловлю себя в дискомфорте такой интенсивности, то единственное, что остаётся, это удалиться из соцсетей (даже на 8 лет), блокировать людей, с которыми не нашлось понимания, сжечь мосты с работой или что угодно подобного толка.
Our messiness is a part of our humanity. C начальной школы я бы говорила с детьми о том, что рано или поздно они столкнуться с тем, что можно случайно оказаться на территории травмы другого человека, и тогда он может повести себя странно, агрессивно, но не нужно этого бояться, ему нужно дать время и дать успокоиться. Говорить с ним спокойно, по-дружески, не требовать объяснений, не защищаться и не нападать. Такое же может произойти и с нами, кто-то может оказаться на нашей территории травмы, и мы можем наброситься на кого-то, защищаясь, хотя нас и не хотели обидеть.
What we don’t need in the midst of struggle is shame for being human.
— Brené Brown
Насколько легче можно было бы проживать такие столкновения и конфликты понимая, что происходит. Понимая, что такая реакция не говорит о злокачественной природе другого, а просто о том, что ему довелось пережить что-то очень болезненное. А разве это не то, что делает нас людьми?
В мои 15 лет мой возлюбленный, сам того не зная, попал в мою точку невыносимости. Он не сделал и не сказал ничего дурного, просто зашел нечаянно туда, где у меня была травма. У меня случилась knee-jerk reaction в виде гоустинга и избегания контакта любой ценой.
У другого на моём месте это бы выразилось иначе — в истерике на ровном месте, панической атаке, волне агрессии. Но мой привычный способ — избегание, эмоциональная заморозка, и рационализация того, почему я так сделала.
Ничего ответственного, бережного к себе или взрослого в том, чтобы выйти из отношений в одиночном порядке, оставив другого гадать, что же случилось, нет. Гоустинг может быть не только полной блокировкой онлайн и оффлайн, но ещё и резким охлаждением в отношениях. Если к нам относились тепло, а теперь обдают холодом, или ограничиваются формальным «привет/пока».
Друзья делились со мной случаями, когда люди вместо прямого разговора использовали публичное пространство и писали туманный, полный намёков пост в соцсетях о том, что мол, «я испытываю благодарность за этот опыт и прощаюсь». Иногда мы даём/получаем весьма странные объяснения, которые don’t really make sense — и это тоже оно, защита в виде интеллектуализации. Бороться с чужими защитами — всё равно что пытаться остановить океанский прилив.
Прощаешься —отлично, но не стоит путать это с любовью к себе и границами, если до того не сообщил о своём решении проститься адресно. Это выученная эмоциональная нечестность. Попытка задним числом придать рациональный смысл своей knee-jerk reaction.
Ghosting on someone doesn’t mean self-love, what it really means is «I am completely uncomfortable with communicating my desires in this relationship».
— Maddy Moon
Кто-то из нас хорошо осведомлён о своих триггерах, кто-то даже предупреждает об них, кто-то осведомлён меньше, но устроить себе жизнь, где гарантированно никто никого не ранит, если мы стремимся к true belonging, невозможно.
Как говорят в моих кругах: «Никогда не знаешь, где кого бомбанёт». И когда это неизбежно случается, если в наших ценностях аутентичность и глубина отношений, важно уметь оставаться с этим, hold space for yourself and for other person, пусть нас никто этому и не учил.
Я приходила в себя от этого последнего случая примерно год. И я думала о том, что многие, хотя и не все, подобные случаи можно предотвратить. И сделать это можно при помощи тренировок в эмоциональной честности, через артикуляцию своих настоящих желаний.
Я не принадлежу школе неверия в человека. Люди не злы, им просто больно, hurt people hurt, that’s it. Люди стремятся к лучшему, но дизайн нашей психики таков, чтобы более всего стремиться к известному. Думаю, моя работа в мире — делать известными новые пути. Показывать, что быть живым человеком с чувствами не только относительно безопасно, но ещё и чудесно, и наполняюще.
Своими текстами и практикой я борюсь с культурой замалчивания, отрицания, эмоциональной нечестности, которая была усвоена нашими старшими в исторически сложные времена (not their fault!).
Когда желания это ужас
Do you remember when you were a kid and grownups gave you this look that said «you are terrible»? That’s what I got.
— Kate Bornstein
Пользуясь информационными и культурными преимуществами 21-ого века, мы можем переучить себя реагировать на проявления страдания — ужасом и отрицанием. Страдание другого не превращает его в сломленного, в какое-то ходячее несчастье, в того, кто больше не способен улыбаться, мечтать и действовать. Боль говорит лишь о том, что а) он живой, и б) что что-то важное для него было нарушено. Если помогать себе услышать, что же является этим важным, мы сможем соприкасаться со своими потребностями, а не избегать их.
Только представьте — каково будет говорить людям о том, что нам нужно прямо?
Недавно у меня был шанс проверить свои реакции вокруг желаний и прямой коммуникации. Я провела половину октября в панике, потому что мне до сих пор трудно не то, что говорить, иногда даже понимать, чего именно мне хочется. На день рождения. От людей вокруг. В детстве я поверила, что хотеть меньше всех и просить меньше всех — великая добродетель, почти подвиг. Но я никак не могла понять, почему люди совсем не ценят мои старания брать всё меньше.
Откуда им было знать? Я не посвятила их в то, ради чего я так расшибаюсь, что надеюсь таким образом получить, и вообще, может, они готовы мне это дать без моих мучений? Из страха потерять отношения, я делала то, что причиняло мне страдания, а потом ждала компенсации. Так себе затея.
Давать голос своим желаниям важно, потому что они —наша чувственная правда. Если мы чего-то хотим, это не выбор «получить немедленно или умереть», там есть пространство, где можно договариваться.
Мы кончаем тех, что гоустим других, когда долгое время избегали разговора о том, как выглядит то, чего мы на самом деле хотим. Ведь хотеть страшно. Культура не поддерживает нас в том, чтобы мы замечали, коммуницировали и удовлетворяли свои потребности, становясь успокоенными, расслабленными, порой даже жизнерадостными. Нет-нет, желания это ерунда, вот польза…
Долгое время я этого не знала. Мои отношения с людьми по умолчанию были — давать много и не просить ничего. Только когда я фрустрировалась окончательно (толком не понимая почему), я сбегала от этих людей, с мутным объяснением в духе «мы исчерпали друг друга».
Так это и работает. Из-за нераспознанной внутренней боли люди сначала бьют, орут, дерутся, прячутся, обвиняют, гоустят, а потом объясняют себе, почему они так поступили.
Можно дойти до супер-странных вещей, воспринимая желания других как страдание и как требование/условие «ну-ка быстро дала, а то я тебя отвергну» (я писала об этом здесь). Это обычная установка созависимого ребёнка, для которого любовь это не принятие и уважение, а возможность быть полезным, как-то продуктивно использованным. Бывает так, что человек считает даже сексуальное желание другого страданием и не просто страданием, а тем, за что он отвечает и обязан помочь. Can you believe? Cause I can. And it’s fucking sad.
Чем больше я знаю о собственной эмоциональной реальности, тем чаще я смогу находить в себе силы для closure, эмоционального завершения, закрытия отношений. И тем меньше ненужного вреда мы причиним себе и друг другу.
Being emotionally honest can save your life.
— Lizzo
В итоге я отпраздновала день рождения под знаком близости с людьми, в духе true belonging. Карамо из Queer Eye как-то сказал, что слово intimacy начинается с in, когда ты впускаешь других внутрь, показываешь им свои желания и надежды.
Накануне праздника я только и думала о том, как бы залечь на дно, исчезнуть и проскочить этот день, но исходя из того, во что я сегодня верю, я решила быть честной, использовать эту возможность для того, чтобы открыться людям, а не прятаться от них — со своей неспособностью купить новый телефон, со своими страхами неадекватности, со своим желанием получить от них поздравления и любовь. Коммуникация того, чего я хотела, не превратил меня в ноющего нуждающегося и беспомощного младенца, наоборот, я чувствовала себя видимой, признанной, ценной и очень сильной.
Некоторым опытам, в которые страшно идти, мы говорим «нет», хотя они могли бы принести сокровища в нашу жизнь. Я говорю об уязвимости. В уязвимости нет безопасности, потому что ты открываешь часть себя, давая другому возможность высмеять, отвергнуть, обесценить, но доверяя тому, что тот не захочет этого сделать. И когда открываешься так, между вами возникает настоящая близость.
Сегодня я верю, что большинство в одностороннем порядке разорванных отношений, которые дают нам фантомные боли годы спустя, оборвались в результате того, что мы не научены коммуницировать то, чего хотим от другого.
Я иногда проверяю себя: могу ли я сформулировать того, чего хочу больше с человеком? Могу ли я сказать об этом не через описание нежелательного, а через описание того, чего я хочу больше, как я хочу себя чувствовать и как выглядит та ситуация, где я это почувствую.
Недавно я говорила близкой подруге: «Знаешь, чего бы я хотела, чтобы было больше? Чтобы ты говорила мне о том, как мои победы, события, успехи, внутренние открытия отзываются в тебе. Потому что так я чувствую, что для тебя важно то, что я говорю, и чувствую себя услышанной и ценной».
Иногда это может быть что-то вроде: «Мне бы хотелось, чтобы ты больше присутствовал для меня, когда я делюсь своими чувствами, я хочу, чтобы ты давал мне изливать то, что у меня на сердце, когда я смотрю тебе в глаза и рассказываю, какой ужасный у меня был день, а ты не пытаешься ничего исправить, а просто присутствуешь со мной» или «Мне бы так понравилось, если бы ты выражала в словах то, что тебе нравится во мне, хвалила бы то, что замечаешь во мне особенного, мне важно не просто знать, но слышать это».
Когда все самые важные разговоры заметены под ковёр, отходят на территорию намёков и недосказанностей, в один момент я могу почувствовать себя в отношениях настолько неувиденной и заброшенной, что мне легче будет просто всё отправить к чертям, чем разбираться.
Этот уровень внутренней боли не появляется из-за одного случая. Он копится с каждым несказанным «нет», с каждым непроявленным, неозвученным «мне бы так понравилось, если бы ты…».
Впрочем, какие-то отношения сохранить бы не удалось. И это нормально. Но cut this clean вместо рваной раны кажется более гуманным путём. Прощаться всё равно тяжело, но не так жутко, когда приходится оставаться за стеной молчания, которой нас отгородили.
Пара слов о культуре «closure»
Если вы смотрели какие-нибудь психологические американские телешоу вроде Queer Eye, то знаете — чтобы вступить в новые отношения с собой, герою помогают встретиться с прошлым и получить «closure», закрытие.
В русскоязычной культуре есть трудности не столько с переводом этого слова, сколько с отсутствием понятия, как заметила Инна, владелица канала Innapropriate и человек, в прошлом году окутавший меня истинным бруклинским гостеприимством.
Инна предложила ближайшие в русском языке «эмоциональное завершение» или «закрытие главы», что в мире наших бабушек и дедушек наверняка считалось бы блажью. Well, times have changed.
В менее экстремальные времена, как сегодня, незакрытые отношения наносят сильный вред, отравляют изнутри, потому что недопрожитый стыд изнуряет, а мысль «я сделал что-то ужасное» подавляется и не даёт испытывать другие эмоции. Быть отрезанным от радости — слишком высокая цена за то, чтобы разок уйти от трудного разговора, если спросите меня. Тем более, что всё недосказанное преследует.
Помните строчку в «Yesterday»: Why she had to go? I don’t know, she wouldn’t say.
She wouldn’t say, because she didn’t know herself.
Признание в том, что не знаешь, почему хочешь расстаться, но просто так чувствуешь — это уже не гоустинг. Факт нашей чувственной реальности нельзя оспорить рациональными аргументами. Признание того, что существуют чувства, травмы, эмоциальная реальность, которую мы не можем контролировать это сила, а не слабость.
Это даст другому не проваливаться в паранойю, думая о том, что всё самое худшее о себе, что она когда-либо думала, теперь подтвердилось. Любая форма, письменная ли, войсом ли, звонком, в которой мы говорим: «Мы были близки, я уважаю тебя, и ты заслуживаешь услышать от меня, что я больше не хочу этих отношений» помогает. Это рана, но без рваных краев.
Суть гоустинга «я хочу, чтобы это прекратилось». Непроясненный стоп-кран вместо попытки получить желаемое, прежде выяснив, что же это такое. Я хочу, чтобы это прекратилось, чтобы стало возможным что?
Я хочу прекратить эти отношения, чтобы у меня появилось время встречаться с другими людьми и исследовать себя сексуально.
Я не хочу видеться так часто, как чувствую, что готов_а ты, я бы хотела иметь с тобой качественные встречи примерно раз в месяц.
Я хочу семью и детей, и мне бы хотелось разделить это с кем-то, кто хочет того же.
And so on and so forth.
Замечаете разницу? За желанием прекратить может быть много всего, и только наша задача — разузнать, что же там. Не ждать, пока другие будут забрасывать нас «не тем» или догадываться. Всем нужно расчистить свои желания от налипших долженствований и искажений в индивидуальном режиме, чтобы быть способными коммуницировать это в своих отношениях.
Если мы с вами в чём-то похожи, то ещё одна ценность, которая поддержит в том, чтобы быть эмоционально честным, это ripple effect известного. Я верю, что люди начинают делать с другими то, что испытывают на себе в качестве положительного опыта.
Если я буду игнорировать свои желания, делать вид, что мне всё нравится, а в итоге сбегу из отношений, не поделившись тем, что у меня внутри, я точно не окажу никому услугу.
Что, если человек просто незнакома с тем, что можно эмоционально завершать отношения? Что, если ей никогда не была известна стратегия «не сбегать сразу, а разговаривать»? И вот я могу ей показать, стану первой, кто познакомит её с этим на практике? Поговорит на равных, в духе «желание не равно требование», что это может сделать возможным для неё в следующих отношениях?
Я верю, что могу стать для людей примером, что можно коммуницировать трудное и не быть высмеянным/не получить «взгляд ужаса» в ответ. Или получить, и выдержать это стояние на арене. Я расскажу им то, чего хотела бы и покажу собой, что мне не стыдно хотеть и нуждаться в чём-то. Даже если они решат, что им это не подходит — это всё равно будет пример открытого сердца, ведь говорить о том, чего не хватает, оказывается, можно.
И вне ситуаций потенциального гоустинга важные отношения могут стать площадкой для большей эмоциональной честности и цельности. Люди сложны, запутаны в себе и прекрасны, и the very right person for you at some moment will feel like the wrong one, потому что это не их характеристики, а вызов нам — скорее разочароваться в проекциях о том, что другие знают лучше, что нам нужно, и скорее сконнектиться с собой.
Альтернативный взгляд на конец отношений
Я не знаю и вряд ли узнаю, что произошло год назад.
Однако, я доверяю другому в его выборах абсолютно, доверяю его интеллекту и инстинктам, а больше всего — его сердцу, как научилась доверять своему. Даже если прекращение отношений не было решением, а скорее тем, что «отвалилось само», это чем-то было затребовано. Я по-прежнему люблю и уважаю его.
Способ справится с утратой отношений я взяла из нарративного подхода, в котором работаю. Эта идея противоречит всем установкам в духе «с глаз долой— из сердца вон», она спорит с тем, что для того, чтобы залечить свою рану, необходимо обязательно забыть человека.
Культура горя в общепринятом ключе тренирует смотреть на то, что утрачено, а не на то, что сохраняется. Нарративный подход предполагает, что прекращение непосредственного контакта или разлука (даже в случае смерти) может восприниматься не как лишение, а как новый контекст для развития отношений.
Это противоположность призрачным отношениям, сотканных из непрояснённых ожиданий. В жизненном клубе нет ожиданий. Есть наш контакт с теми, кого мы храним в сердце, с кем стали близки на уровне ценностей, с кем чем-то важным обменялись.
В этом смысле — общаемся мы или нет, но собой, своей жизнью я продолжаю развивать ту себя, которую значимый другой когда-то во мне увидел. Это позволяет мне поддерживать не страшилку о том, что я заслуженно отвергнута, and unlovable and worthless, а ту историю, в которой меня выбрали, увидели, напитали и вдохновили.
Когда летом я прочла «Город женщин», то поняла, что эти слова Вивиан хорошо описывают то состояние, где я сейчас, где я принимаю выборы людей, которые по разным причинам не остались в моей жизни. Как бы ни сложилось дальше, я никогда не жалела, что выбрала их. И продолжаю выбирать.
…although you owe me nothing, and I expect nothing from you—you are precious to my heart nonetheless. And should you ever find that your world feels lonely and sparse, and that you need a new friend, please remember that I am here.
– Elizabeth Gilbert, «City of Girls»
Друзья, если вам понравился этот материал, пожалуйста, поделитесь им в соцсетях, этим вы меня поддерживаете.
Сложно ли вам коммуницировать свои желания и предпочтения в отношениях с другими? Было ли что-то новое, о чём вы подумали, читая этот текст?
Я бы хотела знать what came up for you.
