— Знаете, вместо десяти слов, что вы дали мне на неделю, я добавил в приложение пятьдесят, — со скромной гордостью говорит ученик. Мое сердце падает, ибо на языке учителя это означает, что, вероятнее всего, он не выучил и пяти.
Обычная история: что-то получается — и вот они готовы проглотить словарь целиком, просят больше заданий. И, завалив себя неадекватным количеством работы и не в силах справиться, расстраиваются так, что не делают вообще ничего. Одна из самых сложных задач в этом деле — научить человека искусству маленьких шагов. Только прежде научить бы этому себя.
Неделю назад мне пришлось заполнять графу «о себе» на каучсерфинге. Когда-то идея вызвала бы во мне бурю энтузиазма. Ещё в эру дребезжащего допотопного интернета, я могла до утра заполнять профили на форумах, жж-порталах и тематических сайтах. Мне нравилось, что существует место, где можно было предстать тем, кем я хотела быть. Правильный подбор любимых авторов, фильмов и музыки словно сокращали пропасть между идеальным и реальным образами себя.
День другой, дерьмо все то же. Но если самопрезентация в медиа перестала кормить мою самооценку, то мыльный пузырь моих собственных обещаний — все еще нет. Сегодня речь пойдет именно об этом.
Этот блог задумывался как место для реальных историй о том, как творить, самовыражаться, как сделать перемены следствием большего понимания себя. Но в первые дни солнечного августа мне показалось, что все мои тексты, весь мой прогресс — не более чем бормотание ветра в дупле прогнившего дерева, ибо то, от чего я так старательно открещивалась и бежала последние годы, бич перфекционизма едва не смел все мои планы.
Неважно, сколько классных книг ты прочел, сколько пронзительных инсайтов пережил, сколько ценного вынес из общения с лучшими людьми, — чувство липкой безысходности догонит тебя все равно, оно будет смотреть на тебя из зеркала в ванной, с лица, кажущегося чужим и старым. Все потеряно, — проносится в голове. И вслед за этим: Кажется, я здорово влипла.
Каждая большая глава моей жизни — серия схваток с собой в попытке плюнуть в глаза безнадеги. Август — это время подведения итогов. Семь месяцев года минуло, красотка. Время собирать урожай.
Мой был плачевен.
Внутренне я не бушевала, скорее бесцельно бродила вокруг своих дел, словно оглушенный фермер, который вдруг осознал со всей неотвратимостью, что ничего уже не вырастет, как не пропалывай, как не поливай. В недоумении и печали я ходила между своих рядов своих не проросших обещаний, не понимая, что же делать теперь.
Через месяц меня ждало самое большое путешествие в жизни. На тихоокеанское побережье, где сентябрьские ветра и штормовые порывы, где прибой будет грохотать так, что я себя позабуду. Где будет так мало от моих старых шаловливых и буколических странствий. Меньше всего мне хотелось оказаться в штате Калифорния с дырой в кармане. Хоровод этих мыслей нагонял сон. Почему я просто не могу свернуться под одеялом среди всего этого хаоса и неразберихи, которую сама же и устроила? Господи, нужно все отменить, я не могу никуда ехать сейчас, не при таком раскладе, не так!
На лето я запланировала много. Слишком много. И лишь небольшая часть этих обещаний стала реальностью, остальное удавалось выполнять лишь от раза к разу, а что-то не было сделано вовсе. Самые старые из моих личных вселенских грабель. Тогда я вспомнила историю, которую любил рассказывать мне папа. Притчу про нарушенные обещания.
У Карлоса Кастанеды был отец, громоздивший обещания, которые не мог выполнить. Летом на отдыхе он вновь и вновь с энтузиазмом объявлял маленькому Карлосу, что в шесть утра они будут ходить плавать. Но поутру отец выбирался из постели, выглядывал в окно и говорил, что полежит еще пять минут, а потом так и спал до полудня. И это повторялось каждый день, пока обиженный Кастанеда не отказывался заводить будильник.
Повзрослев, Кастанеда обрушился на отца с обвинениями. Тогда Дон Хуан, учитель Кастанеды, спросил, считает ли тот себя сильнее отца? Разумеется, тот считал.
«- Ты жалуешься, — мягко произнес дон Хуан. — Ты жаловался всю свою жизнь, потому что не привык принимать ответственность за свои решения. Если бы ты согласился с решением твоего отца каждое утро в шесть часов ходить купаться, ты пошел бы самостоятельно, если бы понадобилось, или послал бы отца к черту, едва он заикнулся бы на эту тему после того, как ты понял, чего стоят все эти разговоры. Но ты ничего ему не сказал. Так что ты был так же слаб, как твой отец».
В детстве мне трудно было понять, почему мой собственный отец и тут принимает сторону самодовольного Дон Хуана. Разве глава семьи, мужчина, это не тот, на кого предполагается рассчитывать? Не тот, кто должен подавать пример и первым проявлять силу воли?
«Ты мог бы взяться за своего отца, если бы стал ради него купаться по утрам», сказал Дон Хуан. Почему десятилетний ребенок должен был взяться за своего отца, долгое время оставалось для меня загадкой. Сегодня, когда на кону стояла моя поездка и связанные с ней обязательства, до меня начало доходить.
Малыш Кастанеда мог пойти купаться не ради своего отца, а ради того, чтобы выполнить данное себе слово. Когда он соглашался на этот план, и позволял другому человеку обрушить это начинание, он раз за разом терпел крах доверия к самому себе. И ложное убеждение, что он выучил ребенком — «ты ни на что не можешь влиять, папаша все равно не встанет», он проволок с собой в свои 15, 20, 30 и 40 лет. Всякий раз, когда человек горячо обвиняет другого, это говорит о его разочаровании в самом себе, непризнании слабости, которую он в себе ненавидит.
Я словно очнулась. Опыт глубокого презрения к себе сделал меня тем существом, каким я оказалась, научив главному правилу перемен. Оно звучит так: чтобы изменить что угодно в своей жизни, начинать надо с того, чтобы стать человеком, который держит данное себе слово. Человеком, которому можно доверять. Как оказать себе первую помощь, я рассказала в этом маленьком видео о ненависти к себе.
Понимание того, как это работает, позволили очухаться от парализующего уныния быстро и посмеяться. Что ж, — подумала я, — в моем положении есть как минимум одно преимущество. Вместе со мной состояние полной неуверенности, погребенности под грудой невыполненных обещаний, с звенящей пустотой на банковском счету, переживает полмира! Если удастся выкарабкаться и хоть что-то понять, я смогу что-нибудь написать.
Радужная картина развития моего проекта, будущее путешествие и планы в целом терпели крах, а я слышала знакомый голос в своей голове: Что ты наделала, девочка? Тебе нравится всех подводить? Ничего уже не исправить, ты же знаешь. Время упущено. Можно было бы сделать А и B и C, но ты не сделала, как всегда.
Эта дамочка в моей голове в совершенстве владеет языком обреченности. И что бы ни происходило, говорит она одно и то же: В тебе просто этого нет. Не важно, что ты знаешь, говоришь или делаешь, игра уже проиграна. И так — год за годом. Как будто пластинку заело.
Голос ненависти к себе — это тот самый Кастанеда, который продолжает обвинять отца. Все время находя корневую причину, оправдывающую, почему все так, а не иначе, и бессильный что-то менять.
Когда-то я занималась филологией и не могла не заметить, какое количество работ о писателях посвящены поиску грязных секретиков, каких-то печальных и мерзких историй, которые стоят за книгами, которыми мы восхищаемся. Мне всегда казалось, что эта злорадная тенденция призвана помочь остальным оправдать собственную посредственность. Зато мы хоть нормальные, как будто говорили авторы. Мысль о том, что из миллионов людей с девиациями в семье и жизни, гениальную книгу почему-то пишет один, как-то сквозила мимо. Конечно, наверное, интереснее думать, что все потому, что у одного в семье был инцест, а другая страдала маниями, чем считать это простым следствием человеческой смелости, упорства и духовной работы, которой они выбрали придерживаться вопреки обстоятельствам.
Искать причины, обвинять себя и других — это злопамятство и бессилие. Это измена уделу творца. Кризис четверти научил меня тому, что нечто во мне всегда хочет перепоручить себя какой-то другой инстанции — доброму и умному взрослому, надежному отцу, который не выключает будильник.
Мой собственный отец же учил меня тому же, чему сейчас учит Дмитрий Быков — все происходит не почему-то, а зачем-то. И это гораздо шире меня и моих тараканов. И лучшее, что я могу сделать для себя и для мира это проснуться, перестать бредить своими вчера и начать действовать. С позиции «со мной это кто-то сделал» ничего не изменишь. Ни-че-го.
Если вам это хоть отчасти знакомо, подумайте вот о чем: кто-то из людей, которыми вы по-настоящему восхищаетесь, имел склонность к мегаломанским фантазиям? Давал себе категоричные и огромные обещания? Готова биться об заклад, что нет. Все люди, которые изменили хоть что-нибудь в своей жизни, добились чего-то, начинали с того, чтобы себе доверять.
И я знаю, что склонна к самообману не меньше отца Кастанеды. Мои списки дел разбухали пропорционально тому, как сама жизнь проносила меня сквозь новые повороты и незнакомые берега. Труднопереводимое слово integrity, непременное условие всех смелых движений и адекватной работы GPS, осталось за бортом.
Когда в том самом шоу люди худеют в течение года на сотни кг, они в итоге ищут и находят именно это — неотчуждаемое знание, что они способны делать то, что сказали. Да, все восхищаются видимым результатом и по праву. Но главная вещь, которая так очевидно проступает в их глазах, походке, осанке — это осознание того, что они остались верны своему обещанию. В этом мире, заваленном едой и рекламой, они могут раз за разом выбирать то, что решили делать.
Но начинали они не с громких манифестов, а со смирения. Флэннэри О’Коннор говорила, что смирение есть первый продукт самопознания. Понимание того, что человек не в силах стереть все, что писал на себе и писалось на нем несколько десятков лет за одну ночь. Но это не означает капитуляции, не означает, что можно опускать руки.
Я понимаю, что такое смирение. Оно неравносильно самоунижению. Оно есть самый источник действия. Если, желая оправдать себя, я объясняю свои беды злым роком, я подчиняю себя злому року. Если я приписываю их измене, я подчиняю себя измене. Но если я принимаю всю ответственность на себя, я тем самым отстаиваю свои человеческие возможности. Я могу повлиять на судьбу того, от чего я неотделим.
А. де Сент-Экзюпери
Я призываю каждого сделать себе этот подарок. Суть не в том, чтобы делать что-то огромное, суть в том, чтобы не увеличивать разрыв между тем, кто вы в голове и кто вы в реальности, а напротив, сводить воедино. Каждый день, каждый час дает возможность приближения к себе такому, которому можно доверять. И эта сила дарит вам нечто несмываемое, то, что остается с вами и в самый лучший, и в самый худший из дней. Эта сила есть не только в некоторых, но во всех и каждом.
Поскольку в этом вопросе я до известной степени спец, то поделюсь с вами тремя шагами, которые помогли мне вернуть и укрепить доверие к себе и вынырнуть из бездны бездействия и начать готовиться в путь.
- Обнулить старые обещания.
Именно так. Вам придется вспомнить все «мне нужно…» и «хорошо бы…» и отказаться от большинства из них. Не навсегда, возможно. По крайней мере, не ото всех. Но на сейчас ваша задача сбросить с себя иллюзии и неприподъёмный вес вчерашней жизни. Протрезветь. Понять, что вы не машина, не компьютер, в который можно загружать и устанавливать программы до бесконечности, вы — человек, со своей органикой и привычками, перед которым обычные сутки длиной в 24 часа. Впредь придется говорить «нет» многим благородным порывам. Но взамен вы получите самоощущение, которое стоит куда дороже.
Обычно человек удерживает в уме не больше пяти-семи вещей, которые сам себе наобещал, но, при тщательной инспекции всех пролетевших мыслей, вы увидите, что не успев даже задуматься об этом, привычно нагружаете себя непосильной ответственностью, которая рано или поздно сломает хребет вашей самооценке.
Иммунитет от бессилия приходит от здорового самоограничения. Не говорите людям «Я тебе позвоню!» или «Выпьем кофе в другой раз!», если твердо не убеждены, что собираетесь это делать. Этот пример я нашла у Брене Браун, когда она писала об анатомии доверия. Что с собой, что с другими, это правило работает.
Вот как сделала я. Поскольку я лучше думаю на бумаге, я выписала все, даже микро-обещания, которые давала себе. За раз припомнить все не получилось, поэтому я возвращалась к списку в течение трех дней.
Затем я разделила пункты списка на три категории.
Первая — «обнулить», то есть то, что уже невозможно, висит годами или потеряло актуальность. Просто вычеркнуть и забыть. В конце концов, я уже не там, где я себе их давала. Я сдвинулась с места, я изменилась, зачем же я тащу этот мертвый груз вранья за собой?
Вторая — это те, к которым я хотела бы вернуться, когда life won’t be such a mess. Они остаются в режиме заморозки, что значит — я точно не буду о них думать в ближайшие пару месяцев, а они не будут тянуть из меня энергию. Изменить решение не значит предать себя. Предавать себя это не принимать никакого решения и делать вид, что все под контролем. И, наконец, третья — самая маленькая группа — это то, что я делаю сейчас. Я выделяю по одному делу на неделю и составляю график выполнения дел на ближайший месяц, не забывая про reality check. Если это не выполнить за неделю, значит я разбиваю задание на части, и вношу в график снова. Если это что-то непомерное, я вспоминаю незадачливого отца Кастанеды. Приоритет это не максимальное выполнение дел в кратчайший срок, а исключительно развитие доверия к себе.
- Говорить людям «нет».
Честный человек, положительный герой какого-нибудь советского фильма, славен тем, что никогда не подводит других, но этого недостаточно. Социально поощряемая честность и ответственность может означать желание всем угодить, боязнь быть отвергнутым, и в конечном итоге — полный провал в самореализации. Когда человек всегда занят тем, что делает для других и не может сказать нет, он предает себя. Никто не спорит, быть человеком слова с другими это отлично, но прежде всего — держаться данного себе.
Отношения с некоторыми людьми — мой несомненный приоритет. Но, поскольку я плизер по природе, я с трудом умею отказывать возможности просто приятно провести время или помочь. Стоит знать свои ресурсы в этом смысле. Скажем, если я полдня провожу в компании друзей, в этот день я ничего не напишу. Иногда оно того стоит, чаще нет. Если я не закончу статью, я потеряю больше. Поверьте, люди найдут в себе силы понять, что сейчас у вас другие задачи. И вы не забросите эти отношения навсегда. Стоит вам начать работать над доверием к себе, на вас посыпятся предложения участвовать в проектах, помочь советом, прочитать чей-то текст, посмотреть видео. По своему опыту могу сказать, со временем «нет» дается легче. Помните, как писала великолепная Аня Черных, «да» и «нет» весят одинаково. Следуйте за тем, что должно быть сделано в первую очередь, идите к тому, чем вы сами хотите быть для себя, а не к тому, каким вас хотели бы видеть другие.
- Мини-шаги, принцип «less is more».
Самое трудное и самое важное. Долгое время мне казалось, что я применяю его успешно. Просто потому, что в сравнении с моими мечтами каждый из 1001 committment-ов выглядел как крохотный шаг. Забудьте о тысяче и оставьте одно. Ужмите его до размеров, посильных даже ребенку. И попробуйте выполнять каждый день, не забывая, и не отлынивая. Помните, больше трех важных (или новых) дел на один день — сверхамбициозно. Я считаю, что если делаю одно важное дело в день, но до конца, то я преуспеваю.
В начале августа, глядя на свою жизнь, я чувствовала, как из легких выходит весь воздух. Ненаписанные тексты, невоплощенные идеи и неприподъемная финансовая задача впереди. От такого намаешься.
Особую опасность представляет искушение одним махом ликвидировать дыру между желаемым и действительным, но этого нельзя делать никогда. Это — подставлять себя самым грубым и циничным образом. Мечта о рывке это ложь. Как бы паршиво не обстояли дела, надо подружиться с тем, что есть. Нечто прекрасное начинает происходить, когда мы расчищаем настоящий момент от ожиданий и упрощаем задачу до минимума. Simplify is amplify.
As simple as that. Мой друг Настя об этом хорошо написала. Всегда начинать с супер-минимума. И если добавлять, спустя время, то также ничтожно мало. Сознание работает очень просто: загруженный непомерными требованиями мозг отказывается выполнять и простейшее из них. Энергию вырубает. Здесь нужна не революция, а искусство малых шагов.
Confused mind always says no.
— Marie Forleo
Действовать скромно, экономно, но неуклонно. Вот весь секрет. Когда нужно реабилитировать доверие к себе, о результате речи не идет. Скажем, человек сказал себе, что будет учить одно английское слово в день, и, к концу недели у него будет 7 выученных слов. Это приятный бонус к настоящей награде. Настоящая награда — невидима, это сам ритм, новое качество дней, позволяющий действовать с бодрящей строгостью. Это — твердая опора на факт, что, в конце концов, в этом беспорядочном мире, вы можете управлять своим временем и вниманием, а следовательно, постепенно менять то, чему следует быть измененным.
Integrity — делать то, что мы говорили, что собираемся сделать. Для этого нужны не большие амбиции, а постоянство, смирение и знание собственных приоритетов. В то время как ум считает, что мини-шаги это очередной глупый фокус, душа нас поблагодарит. Ей известно, что когда мы испытываем чувство гордости, мы становится способны на большее, чем думали. Наше творчество, наша сила и наши возможности начинаются именно с нее.
Поделитесь своим опытом в комментариях, сталкивались ли вы с мыльным пузырем невыполненных обещаний? Что помогло вам снова найти опору?
Если этот пост оказался полезен, поделитесь с друзьями, нажав одну из кнопок соц. сетей ниже. Каждым шер для меня — огромная радость и мотивация писать больше и лучше!
