Трудовая этика для адской жизни

img_0703

—  Стеф, а ты уже опрыскала цветы? Уверена, что не перелила?

Через пять минут телефон завибрировал снова.

—  Я забыла ещё спросить, Наталья, которая звонила мне, она заходила, заказывала что-нибудь?

В те дни работа была моим перевалочным пунктом. Мостом от паршивой дневной работы к работе моей мечты. И, надо сказать, в ней были свои преимущества. Она позволяла мне совмещать смены с учениками, была «непыльной», не слишком загружала мозги. 

Но меня не покидало чувство тщеты. Протирались подоконники, в социальных сетях публиковались посты, переделывалась тысяча мелких дел, но во всем этом как будто не было никакого смысла. 

Руководство подбадривало нас проявлять инициативу и выкладываться по максимуму, но само не спешило подавать пример. Оно просто жило в своем вялотекущем состоянии, как будто дожидаясь волшебного момента, когда все начнет преобразовываться само собой. Это положение дел меня не радовало — слишком уж напоминало мои былые надежды в отношении себя. Я относилась к ней механически: приходила, выполняла свои обязанности и брала положенную сумму. Я копила на ретрит, только это имело значение.

Тем летом я побила собственный рекорд, проработав месяц лишь с тремя выходными. Знаю, для иных это просто цветочки, но тот опыт запомнился мне очень отчетливо. И сегодня я хочу поговорить о порочности сносной работы.


Не знаю, как у вас, но в истории о стрекозе и муравье мои симпатии всегда были на стороне муравья. Мне нравилось его злорадство. Я тоже  любила позлорадничать, как все гипер-контролеры и квази-перфекционисты. No pain, no gain, так-то!

Герой рассказа Сомерсета Моэма «Стрекоза и муравей», напротив, с детства бунтовал против карательной трудовой морали, стараясь наступать на самодовольных муравьев при всяком удобном случае.

В той истории речь про двух братьев. Старший заботится о хлебе, следует правилам и откладывает на старость. Образ жизни младшего вызывает ужас в добропорядочном семействе —  достигнув тридцати, без объяснений оставляет работу, семью, и принимается жить в свое удовольствие. Путешествовать, общаться с веселыми людьми, пить и есть с размахом, читать книги, а когда его состояние исчерпывается, начинает занимать направо и налево, ему дают, так как он весел, молод и такой приятный собеседник. 

Старший всей душой презирает никчемного брата и его выходки, ждет старости и выхода на пенсию, чтобы преподать тому урок. Совсем скоро, думает он, бездельник получит по заслугам, растеряет свое обаяние, превратится в старика и придет просить о милостыне.

Не буду раскрывать развязку, скажу лишь, что ему пришлось горько обломаться.

Культ работы это не новость, таково наследие христианской культуры. И все-таки до недавнего времени я толком не понимала, что именно не так с преимущественно бездумной однообразной работой. Настало время пролить свет на рабочую этику, которая приводит меня и многих людей в безвзлетное и пагубное состояние духа.

Я уже писала про паршивые дневные работы, у которых есть как минимум одно достоинство —  откровенная нереспектабельность. Ведь, в конце концов, все понимают, такая работа не навсегда, она вредит мозгам и разрушает тело, а главное — платят-то копейки. Но со сносной работой дела обстоят иначе.

Сразу оговорюсь, «сносная» не означает «офисная», в моем случае это не была классическая пятидневка. Если нужно как-то её определить, то сносная работа это компромиссный вариант, который человек выбирает для того, чтобы «не висеть в воздухе», «иметь средства к существованию», пока готовится к жизни, которую действительно хочет.

Платят там, как правило, больше, чем на паршивой работе, дают отпуска, социальные пакеты. Все по-взрослому. Возможность выглядеть устроенным и вообще окей.

Беда в том, что для многих эти места —  вынужденное отбывание какого-то непонятного срока, к которому они сами же себя и приговорили. Потому что при всех бонусах, удобствах и перспективных раскладах, эти люди поселились в отеле аэропорта, из которого вообще-то собирались куда-то лететь.


Дмитрий Быков как-то сказал, что для того, чтобы выжить в России, нужно быть профессионалом. Это своего рода национальная копинг-стратегия, и когда страна попадает в очередную центрифугу, профессия дает шансы сохранить рассудок, уцелеть. В такой системе единственный путь уничтожить человека это принудить его долго и плохо работать.

Долго и плохо работать.

Будучи подростком, я с интересом наблюдала у некоторых взрослых то  полувиноватое-полудовольное выражение, с которым они говорили о том, что занимаются «халтуркой». Это немножечко стыдно, немножечко не айс, но в целом —   разве не удача! Такому можно и позавидовать. Сидишь, почти ничего не делаешь, а деньги-то капают!

Сейчас времена изменились. Термин «халтурка» вышел из употребления, а явление осталось. Если бы я была настроена конспирологически, то моим мировым злом явился бы не капитализм, и даже не патриархат, а работы, которые заставляют людей стареть, дряхлеть умом и телом. 

По счастью, я не конспиролог, но мое сердце падает всякий раз, когда яркие, умные молодые люди рассказывают о дрейфе между бессмысленными и срочными рабочими делами, сплетнями и соц.сетями. Только представьте, люди томятся от скуки ждут главного события дня, обеденного перерыва!

 

Большинство людей не взрослеют. Большинство людей стареют. Они находят места для стоянки, чтят свои кредитные карты, выходят замуж, рожают детей и называют это зрелостью. Но это — старение.

— Майя Анджелоу

Не поймите неверно, уж кто-кто, а я точно не против денег. Совсем напротив —  я мечтаю создать курс по развитию антерпренерского мышления в самых разных профессиях, но чем больше я овладеваю искусством зарабатывать, тем яснее вижу: нельзя работать вполсилы. 

Вспомните себя на пороге какой-нибудь новой эры. Первокурсником, только приехавшим в другой город, влюбленным, который впервые решается признаться в чувствах, первую сессию и даже первую паршивую работу! Свежесть этих опытов искупала собой все. Время самоиспытаний, хаотического роста, образования и развития по умолчанию было гарантировано культурой (школа, универ) и даже биологией, согласно которой мозг достигает своего полного развития лишь к 23-25. До этого времени даже будучи последними разгильдяями, мы интенсивно растем. Жизнь кредитует энергией и азартом. Ну а потом?

Если мы не принимаем сознательного решения продолжить себя тренировать, мы начинаем деградировать, расслабляться и стареть.

Отсутствие внешней регуляции и подстегивающих обстоятельств для многих означает замедление вплоть до остановки. Именно так было со мной. После защиты диплома я регулярно впадала в панику от того, что без структуры университета не умею себя организовывать и стремительно глупею. В отчаянии я всеми правдами и неправдами пыталась вернуться к учебе, совершенно не учитывая того, что университет по меркам большой жизни это нечто вроде детсада.

Так что же делать, если такая ситуация приключилась с вами?

Для начала понять, как отличить сносную работу от хорошей. 

На хорошей вы оказываетесь в потоке, остаетесь алертным и бодрствующим. Вы задействуете себя, вы используете и тратите таланты, все, что зовет изнутри: не хочу сидеть без дела, используй меня, используй. Это чувство TOV, про которое говорил Джон Шерер. То есть когда в конце дня вы-таки можете сказать себе что-то вроде «ай да Пушкин!» в любой сфере, которой занимаетесь.

… мы хотим творить, уподобляться Творцу, и это стремление заложено в нас на самом глубинном уровне. И, в принципе, творчеством может быть не только написание песен, книг и других картин, но и любая человеческая деятельность — вскапывание огорода, ремонт мотоцикла, готовка пищи, воспитание ребенка. Если только мы вкладываем в это самих себя, всю свою душу. Творчество — это приложение нашей души к окружающему миру.

БГ

На графике Чикентсмихайи хорошо видно, что творческий поток связан с выполнением задач, требующих новизны, усилия, продуктивного возбуждения, а не со спокойствием и монотонностью. Прошу, оцените свою работу с этих позиций, присмотритесь внимательно. Сколько вас, вашей личности, вашего драйва, способностей и фантазии вовлечено в работу —  именно это даст картину того, насколько вы живы на сегодняшний день. Рабочее время не может быть зоной компромисса с учетом того, какой объем оно занимает. В 80-ти годах жизни часов всего 700 000. Сколько из них уже прожито?

На первый взгляд сносная работа кажется более радужной, чем оказывается на деле. Мне потребовался месяц, чтобы понять, что в течение дня я спускаюсь по лестнице Ламарка (регрессирую к простейшим биологическим формам) в какое-то сомнамбулическое, полувключенное состояние, поддерживаемое стимулами в виде кофе и перекусов.

Вспоминается история, которую рассказывал Тони Роббинс. Один молодой человек решил начать жизнь с чистого листа, проехал через весь американский континент в надежде осесть в Бостоне. Денег было в обрез, так, на еду и крышу над головой на первое время, пока не найдет работу. Но когда он оказался на месте, то внезапно обнаружил, что аренда заберет у него почти все, что есть. В страхе остаться без еды и средств к существованию, он принимает решение некоторое время пожить в машине. Пока не подкопит, всего на пару недель. Однако, через пару недель оказывается, что жить в машине не так уж плохо, это экономно, удобно, к тому же он может припарковаться у пляжа и просыпаться с видом на океан! Мобильный дом! Так, сам не заметив, он прожил в машине более полугода.

Увы, но привычка к низким стандартам вырабатывается незаметно. Рубежом своего взросления я считаю момент, когда я перестала заговаривать себе зубы. Да ясно как день — что-то сгнило в королевстве датском, никто не должен так жить. Если вы тоже так чувствуете, ради Бога, не терпите. 

Если коллеги считают, что мне скучно, то они правы: мне действительно ужасно скучно. Ведь ничего же интересного! Скучать и думать о том, как бы сделать перерыв в скуке: в этом, на деле, и состоит моя работа.

— Роберт Вальзер

Наверняка на многих из сносных работ есть моменты, когда есть возможность себя проявить. Но в сравнении с обилием забивающей вас рутины их ничтожно мало.

Ещё раз повторю: нельзя жить в нелюбви.

Никто не спорит, любимым делом совершенно необязательно заниматься на оплачиваемой работе. Но то, чем вы занимаетесь на работе, должно содержать компонент любви, и в достаточно высокой концентрации.

Чиним ли ноутбуки, открываем ли ресторан, учим ли студентов, — по сути мы делимся своим состоянием, своей любовью. Это все, что есть. Если мы делаем то, что превращает нас в сонных зомби, эта тусклота начинает проступать всюду —  в общении, в отношениях с телом и с миром.

Сносная работа приучает жить на чертовски низких частотах. И при том верить, что это все, на что вы способны. Нет ничего ужаснее. Даже если вы перестали считать деньги и поставили галочки напротив всех мечтаний полуголодного студенчества, цена, которую вы за это платите, слишком высока.

От отсутствия достаточной нагрузки и приблизительных, рассеянных усилий падает потенция, во всех смыслах, половая тоже, что у мужчин, что у девушек. Конечно, ведь атрофируется та ваша часть, которой доступна безграничная  сексуальность и полнота бытия.

Потому фраза «жить же на что-то надо» до сих пор действует на меня, как красная тряпка на быка. И отчасти потому, что долгое время я была человеком, который внутренне, а иногда и вслух, её произносил.

Работа ради денег приносит страдание. Психологические траты призваны компенсировать ваши страдания. Если ничего не менять, страдания становятся все нестерпимее, психологических трат становится все больше — вам требуется работать еще усерднее, чтобы больше зарабатывать. В такой ситуации денег никогда не будет достаточно. Осознайте этот порочный круг.

 — Игорь Будников

«Надо» это дерьмо собачье. Как будто кто-то гадкий и злой не оставил мне выбора. Но безвыходность это не более чем паттерн нашего linear mind. Другой ум знает, что желание создавать — неотделимо от жизни. 

Играть в старую игру «я должен страдать за свой хлеб» нет  смысла. Материальные возможности нужны только ради опыта быть живым. Ни одно, даже самое изысканное потребление (искусство, путешествия, секс) не наполняет так, как наполняет жизнетворчество. Только это позволяет расширять себя и видеть, как безгранично много каждый из нас на самом деле может.

Казалось бы, выход очевиден. Медиа ломятся от призывов бросить проклятый офис, уехать на азиатские острова и работать по 4 часа в неделю. На мой взгляд, они роют не в том направлении. Правда в том, что тухнуть можно везде. Я проверяла. Люди круче меня проверяли. Демонизировать офисы все равно, что демонизировать айфоны.

Скажу больше, на момент своей сносной работы я не была готова её бросить. У меня не было сноровки, достаточной крепости и внутренней силы, я ещё не знала, как можно по-другому, и оставшись там тем летом, я обеспечила себе тот самый life-changing ретрит, который не променяла бы ни на что. 

Так что если сейчас дернуть стоп-кран невозможно, не отчаивайтесь, есть альтернативный выход. Надо полюбить то, что делаешь прямо сейчас. Это реально. И это работающее противоядие от апатии и деградации.

В любой работе, даже самой блеклой, есть аспекты, в которых вы можете проявиться собой, сделать что-то осмысленное, создать ценность. В остатке дня у вас не будет пусто, потому что вы подарите себе вкус усилия, прогресса, роста, отдачи и радости.

Опра как-то сказала, что если бы с телевидением у нее не сложилось, и она осталась бы работать продавцом обуви, к ней приходило бы больше всего покупателей, просто потому, что людям бы нравилось говорить с ней. Она не скупилась в том, в чем была чертовски хороша.

Вот и вся суть. В любых непонятных ситуациях just fucking give. Для тех, кому не нравится английский, пожалуйста: просто бл*дь отдавай.  Страх остаться на мели на самом деле есть боязнь чего-то другого. Потерять людей и контекст. Перестать нравиться, перестать иметь возможность делиться.

Но все это проистекает из иллюзии, что вы бедны, у вас мало. Но вы богаты по факту рождения, вы богаты, потому что у вас есть голова на плечах, у вас есть руки, ноги и долбаный интернет. У вас по умолчанию есть что предложить миру, помимо собственных страданий. Вместо того, чтобы спасать свою задницу от дрянных мест, давайте  проявляться собой и быть живыми.


Спасибо, что вы со мной. Если пост оказался интересным и ценным, поделитесь им в соц.сетях! 

Также вы можете помочь мне, написав здесь, нравится ли вам идея мини-курса по финансовому переизобретению себя? Поставьте плюсик, если да, и/или поделитесь своим мнением о сносных работах в комментариях!

  • Valentina Yakovleva

    Стефания, привет! Ты как всегда: очень вовремя и на актуальную тему)) Не было дня на этой неделе, когда в конце рабочего дня я не задавала себе вопрос:»А не фигню ли я делаю?!» И ответ был всегда положительный(( Пользуясь твоим методом оценки работы (хорошая/сносная), прихожу к выводу, что я просто переросла свою «хорошую» работу. От этого — постоянное ощущение бессмысленности проведенных часов, дней, месяцев, лет… И энергия, которая бурлит внутри и не находит выхода наружу, постепенно угасает, заглушает робкий голос «ты способна на большее, ты достойна лучшего», и все чаще приходится убеждать себя: » Так живет большинство, смирись и ты»… Ох, ну и тему ты подняла!
    Я «за» мини-курс по финансовому переизобретению себя, как впрочем за любую твои инициативу))

    • Stephania Chikanova

      Валентина, спасибо тебе, красота! Это очень важное осознание, я так рада тому, что твои потоки бурлят! Иногда трудно признать, что место исчерпало себя, потому что возникает страх и недоверие к миру с вопросом «А что вместо этого? Я не знаю!» Но приходится идти в этот опыт все равно.
      Ведь бессмысленность в работах — не объективный критерий ни разу! То есть для кого-то перебирать бумажки в архиве это радость, или варить кофе, или разносить почту, когда человеку хорошо в том, что он делает — он умножает движуху общей творческой энергии в мире. Все начинают незаметно для себя прочитывать в его обычных движениях почерк творца, а это же заразительно)))

  • Oleg

    Привет, Стефания, привет, все!
    Если вы читаете этот комментарий, если вы прямо сейчас уходите со своей сносной работы, пожалуйста, дайте о себе знать. Я бросаю, мне радостно и страшно, и я хочу окружить себя смельчаками!
    И я нуждаюсь в курсе по финансовому переизобретению себя! Йе!

  • А я вот думаю:

    «сносная работа это компромиссный вариант, который человек выбирает для того, чтобы «не висеть в воздухе», «иметь средства к существованию», пока готовиться к жизни, которую действительно хочет»

    Но ведь Лиз Гилберт писала:

    Многие творческие натуры работе противятся. Со мной такого не случалось. Работа всегда укрепляла меня, давала уверенность в себе и свободу. Мне было приятно знать, что я могу опираться на свои силы. Мне не нужно голодать, даже если муза покинет меня.

    Работа имеет право не быть увлекательной. Более того: скучной. Надоевшей. Недостойной вашего интеллектуального уровня.

    Работа не должна питать вашу душу! Честно. Не должна. Я пережила кучу различных работ. Это неважно.

    Необязательно любить свою работу. Обязательно — приходить и делать то, что от вас требуется, с вниманием и уважением. Разумеется, если вас от работы тошнит, можно ее сменить, но не впадайте в философию.

    Работа кормит вас и вашу семью, позволяет вам покупать нужные вещи, вы копите на что-то важное, платите за квартиру. Список длинный. Никакая работа не будет унизительной, если она позволяет удовлетворять ваши физические потребности. Мы живем в материальном мире.

    Меня убивает тот факт, что люди находят приличную работу и отчаиваются, раз она не содержит в себе смысла жизни. Стыдят себя за это. Ну-ка прекратите!

    Вы не равны вашей должности и вашему рабочему месту. Выходите на работу, получайте зарплату — а всю остальную жизнь живите, как вам угодно. Работа не связана напрямую со смыслом жизни. Работа не равна жизни. Это очень важно понимать. Ведь есть еще увлечения, призвание и дело жизни.

    • Stephania Chikanova

      Я знаю, это та правда, которая меня поддержала и очень многих, кого я знаю. Но для меня аргумент Лиз — против опасного, делающего несчастным нарратива «работа=страсть=смысл жизни». Но и все. Как раз этот текст для меня отправная точка, тут я отделяюсь от мысли Лиз и иду сама. Вот 2 моих размышления на этот счет:
      1) Лиз — американка и этим многое сказано. Там, в отличие от пост-советсткого пространства умеют к работе относится функционально и без перфекционизма/стахановства и больших рефлексий. Русский человек с таким складом — редкое явление, хотя попадаются. Но такой человек даже читать мою статью не будет, потому что у него ничего не болит на эту тему, у него нет проблем в этом вопросе. Есть люди, которые сами создают себе креативные челленджи каждый день, но по моему опыту, и Быков, и некоторые из моих преподов находят, что в России профессии придается больший смысл, чем она имеет. Она фундирована бОльшими социальными, эмоциональными инвестициями. Никому на это не по фиг.
      2) Я не против поработать только за деньги ситуативно и коротко. Все, что не ситуативно и не коротко и приносит скуку, тоску и истощение энергии — для меня выглядит как неуважение к самому себе. Есть сотни способов обеспечивать себя материально, почему нужно держаться именно за этот? Это, на мой взгляд, неизобретательный путь. И игнорирование GPS, который говорит «мне нехорошо, я несчастлив». Это не означает, что ТОЛЬКО работа это место, где надо цвести. Я думаю везде. И это не означает оголтелого позитива, а просто того, что ты «радеешь душой», веришь в то, что делаешь что-то ценное для мира. Чтобы даже в кризисные минуты и с негативными эмоциями, которые должны быть наравне с другими, не было чувства «как я все это ненавижу» или «какая это все бессмыслица». Скажем, если у человека душа лежит рисовать, это его призвание, а для денег он бариста, я считаю, что ему следует оставаться бариста, если его талант к коммуникации, любовь к кофе, маркетингу, словом, какая-то из его живых сторон, там активно задействована.
      Я противник всего, что нужно «претерпевать» и работы ради денег онли, как частного проявления этого. Денежная работа — та же жизнь, так же важна, так же ценна, так же требует show up-а. Я поняла, что денег в мире полно, будешь грустным и трудолюбивым — получишь, будешь радостным и изобретательным — тоже получишь. Вот такова моя перспектива.

      • Хммм…

        Для меня нет противоречия между «Все, что не ситуативно и не коротко и приносит скуку, тоску и истощение энергии — для меня выглядит как неуважение к самому себе» и «Я противник всего, что нужно «претерпевать» и работы ради денег онли».

        Мой опыт показывает, что на любой, даже самой любимой, работе что-нибудь да окажется скучным, неподходящим, утомительным, истощающим. Я искала ответов в величине и великости компании, в важности должности, в сумме оклада, в амбициозности задач, в возможности личного и персонального роста, в интересе к продукту, в работе с крутыми в моей области людьми, в том, что результаты моего труда можно потрогать и увидеть. Для меня нет идеальной работы. Потому что я больше, чем любая работа. И любая коробочка начинает жать. Вопрос только в том, принесенные работой ресурсы превышают неприятие от сжатия? И хватает ли мне сил и ресурсов в остальное от работы времени делать что-то еще?

        Я читала твой текст и мне показалось, что ты говоришь: где-то там лежит благословенная прекрасная жизнь. Там будет любимая, идеальная, подходящая работа. Но для этого нужно отринуть неподходящую сегодня.

        Я так некоторое время думала, но потом перестала. И заметила, что когда я сняла кучу ожиданий с работы, она перестала жать так, как жала раньше. Теперь множество ожиданий (скажем, про личный и профессиональный рост) я вынесла за скобки. Я могу это получить не только на работе.

        И я думаю, что между нациями не так уж и много разницы. Может, зря, но так уж я думаю сейчас. И если человеку внушить, что он МОЖЕТ найти идеальную работу, а сейчас у него временное что-то и надо страдать, а идеальную найти сложно — на мой взгляд, это его загоняет в состояние недостаточности и апатии, потому что сделать шаг — очень рисково, ведь найти что-то новое идеальное очень сложно. Да и как определить, оно это или нет?

        Лиз говорит то, что мне кажется верным: работа — это способ прокормиться. Это не способ реализовать всё и сразу, не то, что не имеет права наскучивать или разонравиться. Это деятельность, которую я выполняю в течение определенного времени с достаточно хорошим результатом и не в ущерб себе. Всё.

        Кроме того, должна сказать: когда я нашла работу, которую можно было на тот момент описать в терминах идеальной (прекрасные коллеги, достойная оплата, карьерный, профессиональный и личный рост, понятный продукт, важные задачи), я почувствовала, что я отдаю туда всю свою энергию, становлюсь сателлитом этой работы. У меня не было ничего, кроме нее. Ну почти. И когда я уволилась — я поняла, что у меня ничего практически от нее и не осталось. Ну разве что отложенные деньги. У меня есть склонность к созависимости, и раньше я считала, что идеальная работа — с которой можно сплестись. А теперь я считаю, что идеальная работа всего лишь должна уважать мои границы. Ну и быть достаточно достойной, конечно. Но вот смысла жизни и отработку призвания я в ней сейчас искать не готова.

        • Stephania Chikanova

          Вот это обратная связь!!! Вот это вау-вау-вау!! Как же мне помогают такие комменты.
          «мне показалось, что ты говоришь: где-то там лежит благословенная прекрасная жизнь.» ЭТО ЭФФЕКТ ПЛОХО НАПИСАННОГО ТЕКСТА, ЙЕЕЕ! Я пока не умею писать лучше, но смысл я вкладывала прямо противоположный.

          Идеальная жизнь — она уже здесь, везде, сейчас. Это мой заход в сторону «дело не в деле, а в отношении, в том, что в него вкладываешь». Нет никакого «потом», «там», куда надо попасть или дойти. И критерии идеальности у меня не общепринятые. Мне скорее интересно про ощущение смысла. Когда может там и не все «так» — не «мои» по складу коллеги, или платят мало, или ещё чего, но если для меня в этом есть смысл, все идеально. Все вещи типа график не тот, или профи-роста нет, это для меня вообще не котируется, потому что если я в целом счастлива, то карьерные бонусы это побочный продукт, не более.
          Очень хорошо, что ты это заметила, и спасибо огромное, что не пожалела времени поделиться своим взглядом. Я напишу про дерьмовость всяких там идеальных будущностей в следующей статье.
          Удивительно, что ты меня читаешь и так вдохновляюще, мне всякий раз, как ты комментируешь, — как в первый, в таком я восторге)

        • Julia Englert

          Я тоже не увидела в тексте того, о чём Стефания уже написала вам. Что работа есть смысл жизни. Нет. Более того, кто-то всерьёз считает, что работа мечты – это никакой рутины и однообразия, а сплошь радость и удовольствие. Ничего подобного. В любимой работе тоже бывают застои и неприятные моменты.

          Но отличие любимой работы от нелюбимой в том, что любимая, даже через неприятные моменты дарит радость от осознания пользы, которую приносишь, ты видишь, ДЛЯ ЧЕГО ты это делаешь, и тебя это вдохновляет. А нелюбимая забирает все силы, не оставляя ничего. Она не даёт никаких бонусов, а только опустошает. И вот как раз с этим мириться нельзя.

          Ненавистная работа в моём случае – это никаких плюсов, сплошной негатив и апатия. Радоваться реально нечему. Однако я продолжаю отбывать на ней повинность.